Фрактально-централизованная модель и буквенный код в еврейской мистике

Понятие букв в духовном наследии иудаизма всегда имело специфическое значение, раскрывающее их в аспектах макро-микрокосма в качестве формирующих информационно-системных ячеек, присутствующих на каждом иерархическом уровне всего Живого, находящихся в масштабно-числовом соотношении друг с другом и вступающих в обязательные качественно-преобразующие связи между собой. Из таких соединений и складываются все элементы тварных миров. Данная концепция в историческом времени пережила различную локальную акцентуацию, согласно тематической актуальности и духовному этапу в рамках каждого периода. Необходимо отметить, что означенный подход к букве не является приоритетом мистики как чего-то изолированного от общего духа традиции в целом, ибо именно особое внимание к соединению букв, членению слов и символической плотности смыслов стояло у истоков толкования и комментирования текста письменной Торы в его соотношении с устным учением. В кратком сообщении мы остановимся на нескольких исторических периодах, проследив т.о. концептуальное единство подходов к букве и его соотношение с современными тенденциями новой научной парадигмы.
Когда тема букв попадает в фокус внимания еврейской традиции, определить весьма затруднительно по вполне понятным и хорошо известным в иудаике причинам – параллельно письменному учению существует Устная Тора, закодированная в письменном тексте и неотъемлемая для понимания последнего. Поэтому, как это и принято, мы начнём с ранних мистических текстов, приблизительно датирующихся со времени Второго Храма до эпохи гаонов (посл.1/3 перв. тыс. до н. э. – перв. ? перв. тыс. н. э.) и принадлежащих к Литературе Покоев (сифрут hэйхалот) – части каббалистического раздела Маасэ меркава (7). Данные источники, как это отмечено в науке, предоставляют уникальный материал для исследования внутреннего космоса человека, поскольку являются “отформатированным” визионерским опытом созерцательных практик “восхождения к Небесному Престолу” и одновременно “схематическим тренингом” для овладения этими практиками. Мы остановимся на двух тематических разделах данной литературы:
1 восхождение адепта по небесным Дворцам до 7-го, встреча с архонтами, приобщение к тайнам;
2 хвалительные гимны Всевышнему, огненное преображение адепта.
В первом разделе особый интерес для данной работы представляет путешествие адепта (в качестве которого часто выступает таннай раби Ишмаэль) к Престолу, венчающееся встречей с Князем Божественного Лика (сначала его место занимал Сурья, затем Митатрон), открывающим визионеру тайны небесных и земных иерархий, а также буквы, которыми они были сотворены. В то время как для преодоления врат каждого Небесного Дворца адепт обязан назвать ангелу-стражу кодовое слово-отмычку (тайное, правильно скомбинированное из букв Имя), когда цель достигнута, сокровенные тайны букв становятся достоянием медитатора, который созерцает “написанные перстом Всевышнего огненным стилом на короне <венчающей> голову Его” знаки, “…которыми сотворены небо и земля,.. моря и реки,.. горы и холмы,.. звёзды и планеты,.. молнии и ветры,.. голоса грома, снег и град,.. буря и шторм; буквы, которыми созданы все нужды мира и все иерархии <в другом списке – тайны> начала < зд. творения (берешит)>. Каждая буква расцветает то подобно молнии, то подобно факелу, то горящему огню, то восходу Солнца, Луны и звезд” (8). В данном отрывке важны две идеи: творение мира буквами – этот мотив ставится в центр концепции Творения основополагающим для еврейской мистики текстом “Сэфер Йецира” или “Книгой Творения” (9), и связь букв с “короной Всевышнего” (от которой происходит, по мнению Шолема, выражение “пользоваться короной”, т.е. правильно составлять Божественные имена) (10), находящая широкое отражение в традиции Аггады, с чем можно ознакомиться на примере ряда мидрашей из сборников Ялкут Шимони, Оцар hа-мидрашим и др. (11), также специально этому посвящен мистический мидраш “Буквы раби Акивы” и его аггадические вариации. Интересен также термин мафрихот – “расцветают” (о буквах), за которым следуют образы свето-огненных конфигураций (молнии, факела, пламени etc), рисующий картину разворачивающихся из центра переплетающихся лепестков огненного цветка, что можно рассматривать символом концентрической сетчато-кольцевой структуры (12).